Дурная привычка – это твое любопытство, Адельхайд.
Пальчики немного нервно поправляют выбивающиеся из-под обруча пряди, но ведьме глубоко плевать на торчащие во все стороны жесткие патлы, щекочущие и без того чувствительную от предвкушения чего-то явно интересного кожу. Немного внимания с её стороны уделено и коротковатому стандартному платью и фартуку, в карманах которого яблочные шипучки начали медленно плавиться от тепла.
Она не искала эту комнату, нет-нет. Случайно, совершенно случайно оказалась перед дверью, не позднее десяти минут назад прослышав про странного гостя от подружек-горничных. «Странный» – о да, таким словом нынче называют выдающихся, далеких от серой массы, наполняющей это здание. Это будоражило живое воображение Вигберт, заставляло её беспорядочно и хаотично водить плечами, будто таким образом можно было стряхнуть с них приятное ощущение загадки. Она не знает, где блуждает постоялец, но интуиция, эта замечательная женская ведьмина интуиция, привела её сюда.
Адельхайд не топчется у входа, влетает в комнату без стука, как вихрь, едва не задев стоящую на столике вазу с фруктами, и останавливается внезапно, уперев руки в бока и с вызовом посматривая на… пустой диван. По иронии судьбы пустое помещение не входило в планы Лягушонка, ныне с недоверием разглядывающей стены, словно гость мог прятаться за той самой шторкой сочного синего цвета или слиться с обоями.
Что-то определенно пушистое коснулось лодыжки, колена, а вскоре приветливое урчание толстого белого кота с бурым пятном на спине разнеслось по комнате. Эльке остается только глубоко вздохнуть и подхватить под мышки довольного питомца, рискуя тонкими капроновыми колготами, за которые то и дело норовило зацепиться вытянувшее когти животное. Она прижала его к груди, не особо переживая по поводу неудобств, причиняемых данному крупному клубку шерсти.
Наверное, стоило уйти или хотя бы прикрыть дверь. Должно быть, так сделали бы те, кого правильно воспитали. Но мы ведем речь не об этих необычных человечках. Адельхайд плюхнулась прямо посреди дивана, одной рукой умудряясь выуживать из кармашка мягкие липкие конфеты, отправлять их в рот, блаженно щурясь,  и не позволять коту вырваться и убежать. Можно сделать многое, пока никто не видит.
Сочное причмокивание наполняло помещение наряду со сладковатым запахом яблок и кошачьей шерсти.

Кто-то говорит, что сладкое вредно для зубов, а Эльке велит этому умнику поберечь свою вставную челюсть и не учить ученого.
С завидным постоянством исчезающие конфеты не помогали заглушить чувства, что она не одна. Нет, своеобразные "помехи" на заднем плане были вызваны явно не засыпающим котом, удобно расположившимся на коленях. Когда у вас что-то болит, и вы не знаете, что именно, то всегда можете указать на место, где колет так, что сводит спину. Вот и ведьма с тем же успехом определяет источник, но ещё не догадывается, кем является гость.
И это не может не досаждать, ведь госпожа Вигберт должна знать все.
- А как же предложить девушке выпить? - локоть уперся в спинку дивана, когда не желающая менять позы ведьма оглянулась через плечо, рискуя получить косоглазие. Впрочем, в наш век каждая болячка подлежит лечению.
Эльке может не знать всех названий трав и более половины заклинаний, но находить места, где возможно затариться выпивкой, это результат многолетних упорных тренировок и талант, который так просто не пропьешь. Мы пробовали, уж поверьте на слово.
Досаадно. Куда катится этот мир? - ладошка рассеянно прошлась пару раз по дивану, смахивая хрустящие фантики на пол. Ведь все дело в том, чисто ли там, где ты находишься, а остальное, находящееся рядом, подождет своей очереди. Ведьме ни к чему производить впечатление на посетителей, то и дело снующих по комнатам, как муравьи в муравейнике. И этот...
Взгляд Адельхайд буквально вонзился в мужчину, игнорируя расстегнутую одежду и даже стакан в руке. Когда тебе жутко интересно, останавливать внимание на деталях попросту невозможно. Да и если бы Лягушонка интересовал каждый встречный представитель противоположного пола в том плане, в котором ими интересуется большая часть женского населения, планета канула бы в Тартары, ибо слова "неприемлемо" и "нельзя" теряют свое истинное значение, когда дело доходит до желаний самой ведьмы.
- Ты ведь не человек, таак? - строго, словно перед ней нашкодивший ученик, никак не желающий сознаваться в том, что это именно он виноват в разбитом окошке. И будь Вигберт трижды неладна, если не докопается до истины.

Отредактировано Elke (2012-07-31 21:13:33)

Если бы Эльке планировала что-нибудь утаивать от окружающих (кошки не в счет, да и не знает о них лишь администрация), то явно бы испугалась брошенного странным гостем взгляда. Но живет она несколько иначе, душа нараспашку и в голове частенько только ветер.
Ведьма вскакивает с насиженного места, потягивается в спине, задирая голову к самому потолку. Хрустят позвонки, и недовольно шипит плюхнувшийся на пол кот, а ведьма беззастенчиво разминает затекшие ноги, криво улыбаясь от ощущения сотен мелких иголочек, покалывающих ступни при каждом неосторожном движении.
- Ну-ну, скажешь ещё, - бурчит недовольно, вытряхивая из карманов оставшиеся обертки и незаметно пряча их под диван. Незаметно - это ленивое приподнимание данного элемента мебели над полом с помощью простого заклинания и последующего его опускания после того, как весь мусор оказался сложен под ним в аккуратненькую кучку. Вигберт не мучает совесть. Она же убрала, все выглядит довольно чистенько. И вообще, что она, крайняя, прибираться в таких огромных комнатах?
Ведьма наконец-таки повернулась лицом к, другого слова не подобрать, восседающему на своем мягком диванчике мужчине, обидчиво нахмурившись так, что между бровей образовалась прямо крохотная морщинка.
- Не люблю подобные официальности, - а говорит важно  так, как принцесса, оказывающая большую услугу. Эльке бы не стала возникать из-за того, что какой-то незнакомец назвал её полным именем, но уж очень ей не хотелось строить из этой встречи цирк на выезде.
Впрочем, любое знакомство с этой дамочкой так или иначе превращалось в балаган.
Она не стала заставлять себя ждать. Пара быстрых не то шагов, не то скачков по помещению, и ведьма, уже будто бы и забывшая о недавней обиде, плюхается рядом с гостем, в последний момент изменив траекторию движения по воздуху и лишь чудом не приземлившись ему на колени.
Все дело в банальной вежливости. Хоть ей и предлагали выпить, но брататься с кем-либо в нетрезвом состоянии Адельхайд была ещё не готова. Иными словами, мы ломаем комедию, в которую сами же верим.
- Наливай, - а глаза горят, как лампочки, тело ломит от предвкушения, и острый язычок то и дело с нажимом проходит по нижней губе. Только учти, я не пью какой-нибудь третьесортный самогон.
Вцепившись пальцами в обивку, Эльке попыталась с ногами взобраться на диван.
- Так кто ты говоришь? - посторонние дела вовсе не мешали пребывающему в нирване мозгу ведьмы анализировать информацию. Даже сосредотачиваясь на какой-нибудь безделице, эта вечная девочка продолжала гнуть свою линию, как поезд, который будет двигаться строго по рельсам.
Прижавши коленки к груди (какое платье, какие манеры?), Вигберт вдруг озадаченно посмотрела на мужчину. Чудесная мысль пришла в её голову.
- Да, и, - Лягушонок пихнула гостя плечом. Наказала так наказала. Как тебя звать, патлатый?
Пьянчуги в кабаке сами выкрикивают имена друг друга, но этот аристократишка вряд ли додумается представиться без видимой на то причины. Манеры, называется. Высшее общество. Тьфу.

Что-то приедается со временем. По крайней мере, Эльке не в первый раз слышала, как кто-то обращается к ней "малышка". Она не стеснялась своего тела, и её совершенно не заботило мнение окружающих, да и обижаться на типично женские прозвища - удел напыщенных дамочек в богатых платьях, а не ведьмы с глухой деревушки.
Угрозы, к слову, тоже были не новы.
Адельхайд беззаботно пожала плечами, состроив недоумевающую мордашку. Ей и невдомек было, что она как-то неправильно разговаривала с людьми.
- Мне следует начать вести себя более... вежливо? - вопрос, в сущности, риторический, от него так и разит иронией за версту, а последнее слово произнесено так, будто о его истинном значении Лягушонок явно не слухом ни духом. Вежливость - вещь инородная в общирном ведьмином мирке. Разумеется, этот вечный ребенок не станет менять свои привычки из-за какого-то самодовольного аристократа. Пусть это делают те, кому не терпится подцепить какого-нибудь богатого мужичка, а Эльке и так неплохо.
Она задумчиво прижимает палец к губам, рассеянно рассматривая выбеленный потолок. Имя так ничего и не сказало той, что без пяти минут примкнула к армии Света, о которой раньше не слыхала.
- Эй! - Вигберт тяготит неизвестность. И ей не нравится, когда собеседник знает больше неё. Она ловко перемещается, подгибает под себя ноги, усаживаясь в позу крайне неудобную, но позволяющую смотреть на мужчину прямо. Одна ладонь ложится на его колено, а вторая - на плечо когда ведьма приближает свое лицо к чужому. В глазах не то вызов, не то страстное желание добиться своего. Что за детские выходки? Тебе ответить так труудно? - нудит и ничего не может с собой поделать.
Нельзя сказать, что Адельхайд настолько слепа, что не замечает взглядов со стороны. Другое дело, что её совсем не смущает внимание к своей персоне. Спасибо за это друзьям по барам и советам добросердечной матушки, знающей толк в таких делах.
Но все-таки особо красивых мужчин в жизни Эльке было не то чтобы мало... их было катастрофически ничтожное количество. И нет ничего зазорного в том, чтобы немного покраснеть, находясь в считанных сантиметрах от одного из их числа и, возможно, только возможно (ибо нельзя быть уверенным во всем), что это лучший экземпляр.
- И вообще, ты выпить обещал, - Вигберт резковато крутанулась, едва не заехав локтем патлатому гостю в бок, и прислонилась к нему спиной, по-девчачьи складывая руки под мизерной грудью. Нос гордо вздернут, и весь облик "девочки" - сплошь высокомерие и неприступность. И это не была игра, внутренние установки ведьмы изменялись по её желанию и в зависимости от обстоятельств, так что внезапная холодность не была спланированным жестом, скорее ответом на неожиданную реакцию любящего выкидывать всевозможные финты тела.
- И даже не думай отделаться одной бутылкой.
Да, мелочно. Да, по-детски. Но вряд ли с этим дядечкой стоит даже задумываться, если была бы такая возможность, притворяться взрослой. Ибо ведьма не чувствовала, но ощущала по некой манере речи, что ему далеко не одна сотенка лет.
Самовлюбленный дурак. Но имя красивое. А в случае Эльке имена и люди частенько не имели между собой особой связи.

И ради чего я сюда пришла?
От этой комнаты за версту несло тайнами, недоступными простому смертному, а от мужчины, не единственного, но явно выделяющегося, у Адельхайд даже сейчас сводило судорогой мышцы. Инстинкты кричали, что опасность есть и тут же вопили об обратном, и это сбивало с толку, тянуло разобраться в ситуации.
Она склонила голову набок, задевая пластмассовым ободком чужое плечо.
- Строишь из себя тут невесть что, - тихо (насколько это возможно при столь сильном голосе) и почти равнодушно, хотя внутри все закипает от злости. Наверняка над ней сейчас смеются, вот чувствует это ведьма нутром, но план мести ещё не созрел в зеленой голове, и ей остается только титаническим усилием воли держать себя в руках. Физически, кстати, тоже.
Постоянное спокойствие, недоступное столь экстравагантной натуре как Эльке, кого угодно может довести до ручки. На каком-то мгновении начинает казаться, что говоришь не с живым существом, а запрограммированной машиной.
- Противно прям становится, - весь запал будто бы сошел на нет, но на самом деле Вигберт просто ждала нужного момента. Кроме того, сидеть в подобной позе оказалось даже удобно и вертеться пока совершенно не хотелось. Только пальцы растерянно растирали локти.
Откуда этот мужик все знает? Ведьме доводилось встречать людей, способных видеть прошлое и даже будущее, но любое неосторожное действие могло изменить всю цепочку последующих событий, а потому ясновидящие не особо надеются на свой дар. А тут как по четко отлаженной системе, и ничего не удивляет Лотуса, кем бы он ни являлся.
За всеми своими размышлениями Эльке пропускает момент, когда чужие руки ложатся на её плечи.
Черт возьми, она когда-нибудь здорово накостыляет этому заносчивому мужчине.
- Я могу, и я напьюсь, - цедит сквозь стиснутые зубы, вздрагивая от холодного дыхания, опаляющего ухо, и легкой щекотки, доставляемой столь близко расположенными губами Сирои. Она не улыбается и смотрит с упреком, мол, что ты делаешь, человек? А то, что зачинщиком является она сама, Адельхайд благополучно позабыла и взглядом мужчину одарила далеко не самым дружелюбным. Нечего читать мне проповеди, словно я твоя девушка.
Она и не стала бы просить убрать руки, да и особого дискомфорта это не приносило, даже как-то наоборот. Только локоть был уже готов с силой войти Лотусу в живот, но Лягушонок медлила, не решаясь наносить удары на публике ничего особо не делающему гостю.
Даже моральное удовольствие может быть испорчено столь дальновидным созданием. Вигберт цокнула языком от досады, отворачивая голову от лица мужчины, и как-то безвольно расслабилась в его объятиях, ибо от вечного напряжения начинали болеть мышцы.
- И не жмотничай, - желание выпить уже поутихло, но дух противоречия всегда стоял на страже гордости ведьмы, и это уже была не простая прихоть, а своеобразная необходимость, чтобы доказать её правоту, её волю и непомерное самодовольство. Впрочем, Эльке знала, что пожалеет, если очнется утром, и расплатится сполна за безрассудные поступки. Тело ведь почти человеческое, только стареет медленнее, и похмелье с необходимостью разбить голову о ближайшую стену, как только предоставится случай, никто не отменял. Сначала сам предлагает, а потом тянет. Вот же народ пошел...

Ведьма несколько поспешно попыталась перевернуться, но в объятиях Лотуса это оказалось немного проблематично. И все-таки тонкий палец ткнулся в грудь мужчины, а возмущенный взгляд так и метался по чужому лицу. Но если люди начинают запинаться, находясь в подобном состоянии, то Эльке чувствовала себя, как в своей стихии.
- Такое спокойствие ненормально, чтоб ты знал, - для пущего эффекта глазки Вигберт сузились в две щелочки. Злость, как известно, притупляет закравшийся в душу страх, и девочка была рада появившейся возможности хоть как-нибудь выразить свое негодование. Уже не в первый раз ей говорят о чрезмерной и тотчас ненужной энергичности, но ещё никто не отзывался так, будто это что-то явно плохое.
Однако ведьма никогда не задумывалась, что инициатива с её стороны может для окружающих казаться неправильной. Да и некогда ей было. Этому не забывай по рукам давать, тому помочь следует, третьего так надо заставлять сидеть на месте... тяжела жизнь завсегдатая самых опасных местечек родного города.
А то, что в пансионате иное, более цивилизованное общество - это, в сущности, детали.
- Ну ты и сноб, - со вздохом и мучением в голосе, словно это "неожиданное" открытие действительно было таковым. Хотя ни разу в жизни чья-либо непробиваемость не являлась препятствием для Лягушонка.
Мягкое прикосновение к щеке отвлекло её от уже было заготовленной нравоучительной речи. Острый носик уткнулся в ямку у шеи белобрысого мужчины, и ведьма насмешливо фыркнула, упираясь ладонью в его живот.
Подумаешь. И правда.
- Просто тут холодно, - уж если и привирать, то как можно незаметнее. В комнате ведь было очень холодно, до мелких мурашек, гуляющих вдоль позвоночника. Или это только она ощущает ледяной воздух, пробирающий до костей?
Адельхайд приподняла голову, выглядывая из-за плеча Сирои. Другим гостям, похоже, было тепло и вполне уютно. Она тихонько стукнула демона (ну конечно, разгадки поздновато приходили к вечно думающей обо всем и сразу девочке) крепко сжатым кулачком по ребрам.
- Прекращай эти свои штучки, - шипит, но отстраняться не торопиться, только оборачивается, когда ей широким жестом указывают на стаканы. Эльке едва удержалась, чтобы не провести по ним рукой, проверяя, не простая ли это иллюзия. Да и вообще, ей хотелось по-детски повторять "Как ты это сделал?" до того момента, как получит четкий ответ на свой вопрос, но куда там, ни грамма удивления во взгляде, как бы невзначай кинутом на Лотуса, только бьющее через край любопытство.
- И подай стакан, - раз из-за него столько проблем, то почему бы не покапризничать? Она же девушка как-никак. Хотя один щелчок, и стакан было бы уже в руке, а ведьма - довольна и вполне счастлива, но никто не ищет легких путей.

В конечном итоге Эльке умудрилась перевернуться набок и даже переползти на колени мерно распивающему виски мужчине, шумно и сбито выдыхая тому прямо в шею и сминая ручками явно дорогой пиджак. Природная нелюбовь находиться на одном месте довольно долгое время не могла не отразиться на её поведении, а непреодолимое желание действовать в несоответствии с общепринятыми нормами только укрепляло ведьму во мнении, что все, ею совершенное, абсолютно правильно.
- Боже, как скуучно, - она наконец-таки устроилась поудобнее, вцепившись ногтями в штанину, и отстранилась от Лотуса, неловко балансируя на столь ненадежной поверхности и зачем-то болтая ногами, словно ей вот не терпелось прям свалиться на пол.
И правда, что может быть скучнее действовать по четко намеченному плану? Только импровизация и неожиданность, чем больше, тем лучше. И Вигберт не понять, какое удовольствие находят существа с подобными способностями, когда им все известно наперед, и ничего не изменить.
- Никогда не пробовал не читать других людей? Помогает разнообразить досуг, - она умудрялась тараторить и при этом четко выговаривать каждое слово, что не слишком удобно на подобной скорости. Ободок не выдержал такой нагрузки, и зеленые прядки упали на лоб и виски, щекоча светлые ресницы.
И только на долгожданном "ребенок" Адельхайд вскидывает голову, недобро косится на демона, возмущенно хмыкая. Уж чья корова бы мычала... А впрочем, не столь обидны слова, как готовность согласиться с мужчиной, которую она вот ни в жизнь не признает. А уж то, что этот скорее всего все уже знает и без нее немного сбивало и кусало гордость.
- А если я ничего не буду делать? Тоже скажешь, что предвидел такой исход? - Эльке на автомате смахивает каплю с шеи Лотуса, задевая костяшкой пальца подбородок. Она надменно усмехается и ничуть не беспокоится о столь  далеко видящем собеседнике. Но на вопрос отвечает не сразу, сжимает белеющие от оттока крови губы, глядит то на лицо демона, то на его шею и плечи.
- Ну, предположим.
Какое ещё "предположим"? Лягушонок не любила юлить и уклоняться от ответа. Ей хочется быть выше этого. Ей кажется, что стыдиться особо тут нечего и... Она вдруг всплескивает руками, с силой хлопает мужчину по колену, разворачиваясь к нему полубоком.
- Хотя фиг с тобой, проклятый. Нравишься, ещё как нравишься, таких тут нечасто встретишь, - и говорит легкомысленно да с досадой, что приходится в лоб высказывать такие вещи. Почти яростный взгляд не опускается ниже глаз Сирои. И что дальше? Новая версия "Ты женщина, я мужчина. Намек ясен?" не сработала.

- Досуг не приносит никакого интереса в моём возрасте.
Эльке долго всматривалась в лицо явно скучающего мужчины. Не то чтобы внешне он был похож на дедушку, у которого за плечами столь насыщенная яркая жизнь, что обычные развлечения уже не могут принести радости, но это же демон, а в их летосчислении ведьма разбиралась так же хорошо, как в марках машин.. Иными словами, ничего она не знала и не особо стремилась эти знания получить. Она только надеялась, что проживет не так долго, чтобы мир ей наскучил.
- Не, так не пойдет, - в её руках все-таки появился стакан. Пара щелчков, и он тут, приятно холодит кожу ладоней. Вигберт сделала быстрый глоток, щуря глаза от удовольствия, и тут же по-новому взглянула на белобрысого гостя, просчитывая в уме сотни маленьких шажков, но не особо задумываясь о том, чем они могли закончиться. - Давай мы что-нибудь придумаем, чтобы не засохнуть от скуки. В картишки сыграем, в лото покичим, прохожих тапками закидаем, машину угоним...
И ведь ведьма вполне себе представляла, как этот аристократишко с ней на пару будет заниматься такими вещами. Руки ноги же есть, почему бы и не попробовать?
Ей оставалось только закатить глаза от столь детских фразочек, что она, собственно, и сделала после того, как Лотус закончил свою тираду о неинтересных плотских утехах. Да сразу же передвинулась ближе, практически легла на мужчину, положивши локоток на его плечо.
- Лотус Сирои, Вы в курсе, - нет, в Эльке не проснулись хорошие манеры, она лишь со свойственной ей строгостью едва ли не родимой матушки всех и вся указывала на нечто неправильное в доводах собеседника, - что быть занозой в заднице - работа ой как неблагодарная?
Ни дать, ни взять, по себе судит, только не признается. Да и неважно это, когда речь идет вовсе не о самой Вигберт, так?
- Вот отключи свое всевидение, почувствуй себя человеком хоть раз в своей жизни, - голосок Эльке то опасно снижался, то вдруг становился чересчур ласковым, будто она не знала, как стоит разговаривать с этим Всезнайкой из Ада. Видано ли дело, чтобы мужика бабы не интересовали! - уже было накрутив белую прядку на палец, девочка потянула за неё на себя. Этакое наказание для демона, которое он, впрочем, вряд ли почувствует и оценит.
Не особо отслеживая реакцию Сирои (да и чего отслеживать, когда субъект крайне безэмоционален?), Адельхайд вновь приложилась к виски. Впрочем, пила она без особых изысков, одним махом, как в деревне учат с младых ногтей, но каждому, как известно, свое.

Отредактировано Elke (2012-08-05 23:43:38)

Взгляд Эльке, задумчивый и какой-то полупустой, блуждал по Лотусу, от самой белобрысой макушки до груди, ибо ниже смотреть - мы не настолько пьяны, и матушка, дай Бог ей здоровья, кой-чему нас научила. Пустой стакан неловко покачивался над самыми коленками, удерживаемый лишь двумя пальцами. На самом деле ведьма ещё не решила, разбивать сей сосуд или попросить наполнить.
- Фи, так неинтересно. Пошли все-таки хотя бы подушками подеремся, - дергает плечами и ногами, потому что нельзя так, считает, только в шахматы и только с помощью способностей, но выразить это как-нибудь по-своему не может первые минуты. Она хватается за ворот рубашки, ещё не совсем решив, что с ним делать, и начинает периодически его теребить, рискуя в конечном итоге оторвать данный элемент одежды напрочь. Нервы не сказываются, нет, а вот излишняя энергичность и отсутствие пары мыслей - вполне.
- Короче, сам придумай, только не смей никуда убегать, - стакан принялся весьма красноречиво шататься у самого лица демона, хотя ничего в пронзительных золотистых глазках Вигберт, без особого успеха пытающихся сконцентрировать внимание на чем-нибудь конкретном, вроде носа или даже шеи Лотуса, не изменилось. Разве что живой огонек разгорался чуть ярче и решительность крепла с каждой секундой, что всегда приводило к поступкам никак не согласующимся с трезвым рассудком. Все же и трезвая Адельхайд способна на многое, а чего только она не сотворит после первой бутылки, которую обязательно вылакает, как какая-нибудь пьянь подзаборная. Но матушка ведь всегда говорила доводить начатое до  конца. Ну, может, она не имела в виду алкоголь, но все-таки...
От, не побоюсь этого слова, громогласного смеха мужчины Эльке первое время даже всерьез подумывала спрыгнуть с колен с громкими воплями, но вместо этого, к несчастью своему, осталась на месте с топорщамися во все стороны патлами, ибо ободок в конечном итоге не выдержал и валялся сейчас где-то на полу, и вылупившимися, как у совенка, очами. Дело даже не в том, что ощущения были не самые приятные, просто уж никак Вигберт не ожидала от такого типажа подобной реакции. Она вон, даже воротничок от неожиданности отпустила.
- Зато... - она в прямом смысле слова вылупилась на Сирои, чуть ли не сияя от радости и едва не подпрыгивая на нем от еле сдерживаемого восторга, - ты смеялся! Да-да, ты потихоньку начинаешь ПРАВИЛЬНО реагировать, пусть и по-своему!
Наверное, так маленькие дети щенкам радуются. Лягушонок коротко и заливисто рассмеялась, указывая мизинцем руки, удерживающей стакан, на мужчину и жмуря слезящиеся невесть с чего глаза. Уж явно не от горя.
- А то как деревянный, честное слово! - дыхание рваное, щеки порозовели, а слова вылетали с видимым напряжением, но Эльке было хорошо.